Моя поездка в Дагестан. Первый день пути

В июне 2019 мы с А. поехали в Дагестан. Место выбрала, конечно, я. К счастью, все оказалось лучше, чем я могла бы предполагать.

=====

Накануне отъезда прочитала, что путешествие начинается не с прибытия в новое место, а с шага за порог своего дома.

Мое путешествие в Дагестан началось даже раньше.

Однажды мне подарили копии серег, найденных (или давным-давно сделанных?) в дагестанском селе Хунзах. Крупные, массивные, с висюльками. При ходьбе серьги покачивались, а висюльки звякали. 
Даже при разводе я не смогла гордо от них отказаться. А имя села запомнила прочно.

Потом меня в Дагестан позвали. Позвали в шутку, но шутка легла зерном в благодатную почву, и уже через пару месяцев я гуглила билеты.

До Дагестана можно добраться удивительно легко. Ходят автобусы. И поезда ходят.

Поскольку ехать больше суток, я выбрала поезд Москва-Баку, что чуть не сыграло со мной злую шутку.

Все билеты: до и от Москвы и от Махачкалы до Москвы я оформила электронной регистрацией, а билет Москва-Дербент (на поезд до Баку) надо было получить в кассе.

И если на распечатках я маркером выделяла вокзал, то, получая билеты, я почему-то прочитала «Москва-Кур» как «Москва Казанская». Ну, собственно, на Казанский вокзал я и приехала.

Ошибка обнаружилась за полчаса до отправления поезда. Одно скажу: никогда до (и, пожалуйста, никогда после) я не бегала, увешанная рюкзаками, так быстро. Кстати, две недели до отъезда я наматывала круги на стадионе. Вот как знала!

Кстати, много слышала, что москвичей ругают за черствость и равнодушие. Вот не знаю, ей-богу. В этой ситуации мы успели на поезд только благодаря своевременным подсказкам «черствых» и «равнодушных» москвичей, подхваченной у меня сумки и поддерживаемого кем-то сзади рюкзака.

Поезд Москва-Баку тоже ругали. Старый, мол. Верхние полки без защиты от падения. Грязно. Проводницы грубые.

Ну. То ли мне везет, то ли я как-то не так вижу.

Бортиков на верхних полках, и правда, нет. Проводница выдала ремешки, наваливаться на которые я не решилась. Но подергала — вроде на проснуться и офигеть шанс есть.

В поезде было чисто. Проводницы? Да нормальные проводницы. В одну так я вообще чуть не влюбилась. Ходит такая и говорит по-айзербайджански. Звучит так красиво, хочется подпереть голову рукой и как в том анекдоте: «Да ты походи, походи!»

На любви не случилось. В один из подходов за кипятком меня поманили в комнату проводников и на смеси айзейбарджанских (90%) и русских (10%) слов выдали эмоциональную тираду с прижиманием рук к сердцу, подниманием пальца и глаз в небо. Из всего потока я поняла в том числе «поклянись» и «Аллах». Но суть оказалась не в смене вероисповедания, а в том, чтобы оставить чаевые.

А вот отсутствие в туалете туалетной бумаги (молчу о полотенцах) и воды (молчу о мыле) меня несколько ошарашили.

Да, я редко езжу поездами дальнего следования, но, видимо, слово «фирменный» все таки имеет смысл. До Казани мы, помню, ехали в полном комфорте. Обратно на поезде Махачкала-Москва — тоже.

Ночью в вагоне врубили кондиционер, и я замерзла. Встала, стащила с пустующей полки еще одно одеяло, укрыла А., а сама надела свитер. Это одеяло потом искали для новых пассажиров. Но я хоть и ехидна, а все же мать, и признаков жизни не подавала. Часа в три аккуратно его сложила и подкинула на место. Ничего не знаю, ничего не видела, отстаньте.

И розетки. Полпути я совершенно точно провела в тамбуре у туалета, не только прячась от оравы детей, но и прикрепленная к единственно стабильно работающей розетке. Стабильно — это во время движения поезда. Остальные переставали работать тотчас, как я включала свой мобильник. На время стоянки электрическая жизнь поезда останавливалась у всех.

Орущие дети, текущая миллиметровой струйкой вода, отсутствие розеток, похоже, парило только меня. Народ в поезде был настроен меланхолично-дружелюбно.

С нами в купе ехала лезгинка с двумя мальчишками 6,5 и 2,5 лет. И вскоре в наше купе стянулись мальчишки всего вагона, а я обнаружила себя в этом водовороте, играющей в ручные игры и делающей самолетики.

Лезгинка шутила со своими детьми на тему «я тебя убью» (там, где считавшая себя упырем я обычно пророчила всего лишь люлей) и «тыканьем» ножом в область живота.

Мы едем уже больше суток. Телефон отчитывается о пересечении областей, а за окном все нет гор.